Эта работа опубликована в сборнике научных трудов «Естествознание и гуманизм» (2005 год, Том 2, выпуск 5), под редакцией проф., д.б.н. Ильинских Н.Н. Посмотреть титульный лист сборника
В каждом явлении природы в письмах М. Монтэгю обнаруживается гармонический замысел о мире, где все точно предусмотрено в соответствии с потребностями человека. И, вместе с тем, природа, соразмерная человеку, превосходит его своей громадностью.
Именно такой предстает Природа в письмах. Она имеет большую власть над чувствами человека, влияет на его жизненный уклад. Она становится неотъемлемой частью жизни героини, пожалуй, главной частью. Природа учит героиню не только умению глубоко чувствовать, но и размышлять, философствовать. Наполнение пейзажа природными объектами, продуктами человеческого труда в письмах не воспринимается как неподвижный фон и раз и навсегда данная реальность. Пейзаж мыслится как постоянно изменяющаяся картина мира. Подобное достигается умением Монтэгю «читать» пространство, способностью увидеть в окружающем детали, приметы хода времени как исторического, так и циклического.
Попытки видения и изображения движения, времени в природе, в человеческой жизни были предприняты в художественной литературе уже в первой половине XVIII века именно М. Монтэгю. М. М. Бахтин высказывал мнение о том, что пресловутая неисторичность эпохи Просвещения должна быть в корне пересмотрена. Именно философские пейзажи Мэри Монтэгю раскрывают XVIII век как эпоху могучего пробуждения чувства времени, движения, динамики в природе и человеческой жизни. Литература, предвосхитив научные знания «века Ньютона» об абсолютном, богом данном, вечном характере вещей, опередив отвлеченно-философские и идеологические воззрения просветителей, раскрыла историческое время в природе – опыт прошлого и зарождающиеся тенденции будущего, возвратилась к циклическому времени в природе. И этот процесс раскрытия движения, переплетения исторического времени и циклического, в литературном творчестве глубоко и полно прослеживается в письмах Мэри Монтэгю, а именно в пейзажных образах.
Посредством городских, сельских, диких пейзажей раскрывается основа философского мировоззрения Монтэгю на вечную проблему взаимоотношения человека и природы. Самые сложные и ответственные философские понятия и идеи автор всегда старается раскрыть посредством пейзажа, компоненты и образы которого помогают выстроить целостную картину окружающего. Каждая деталь такого философского пейзажа не просто сосуществует рядом с другой или только находится с ней в пространственной смежности. Леди Мэри предпринимает попытки насыщения пейзажа временем, описанием процесса становления, развития объектов по эпохам, временным ступеням. Поэтому так часто в ее письмах возникают образы руин, вековых крепостей, памятников средневековой и античной культуры. Также путешественница с первого взгляда определяла все признаки и приметы времени в природе и человеческой жизни: возраст деревьев, плодородие почв, богатство лесных массивов и связанные с ними возможные изменения во времени. Это, в свою очередь, должно было помочь читателю получить исчерпывающие представления о быте и нравах местных жителей, о тех обычаях, которые накапливались ими веками, понять философские принципы их жизни.
Мэри Монтэгю замечает большое разнообразие деревьев различных пород на Востоке. Она связывает это не только с благоприятным климатом. С помощью образа дерева автор пытается проследить формирование жизненного уклада человека Востока и всей его житейской философии, понять, чему человек научился за все века у дерева, познал ли он сущность этого совершенства природы. Зоркий глаз ее героини замечает наличие или отсутствие деревьев в любой местности, где ей приходится бывать. В природных и городских описаниях отражается особое отношение автора к образу дерева. Образ дерева имеет у Монтэгю синонимический ряд: дерево – сад – парк – лесной массив – аллея – массива кроны. Значения этих синонимичных образов имеют различные оттенки. Но основная идея всех образов общая – это идея временного и пространственного центра, дополненная идеей естественного произрастания.
Образы деревьев возвращают героиню «Путевых писем» к образу мирового дерева, организующего своими корнями и ветвями структуру мироздания, согласно теории, выдвинутой наукой о фольклоре. В «Путевых письмах», как и в других произведениях М. Монтэгю, дерево часто выступает как система пространственных и духовных координат, соединяющих небо и землю, верх и низ, стороны света, природу и человека. Описания быта жителей Востока, многочисленные ландшафтные зарисовки и пейзажи в письмах дополняются автором рассуждениями и замечаниями о том, что где бы человек Востока ни проводил весь день от восхода солнца до заката, в труде или наслаждениях, он делает это вне своего жилища и возвращается туда лишь поздно вечером. А для того, чтобы нормально переносить жаркий климат, люди должны каким-то образом приспособиться к нему. Так, на Востоке человек возводит сады и парки, выращивает и окультуривает деревья, крона которых становится ему своеобразным укрытием, защищающим его от палящего солнца. Примером служит описание Монтэгю дома садовника и сада вокруг него в том же письме А. Поупу. Ей кажется, что только эта категория людей, садовники, по-настоящему могут быть счастливы среди жителей Турции. К такому выводу Монтэгю приходит после размышления над образом жизни этих людей.
Далее Монтэгю замечает, что жилищем здесь является ни здание, ни стены дома, а, скорее, весь сад, ведь в Турции женщина могла в то время снять паранджу только в стенах дома. Значит, сад для восточных жителей – это часть их жилища. Сад – тот же дом. Сад является у Монтэгю приметой, проявляющей и конкретизирующей историческое и циклическое время. Сад – продукт совместной деятельности человека и природы.
Образ дерева в пейзажах Монтэгю создает глубину и высоту не только в пространстве, но и во времени, выступая как символ памяти о прошлом и надежды на будущее. Благодаря росту деревьев, времена замыкаются друг в друге, словно семя в растении и растение в семени. Отсюда возникает мотив сада, а посадка деревьев и растений предстает как мотив рукотворного бессмертия, изобилия, достатка.
В пейзажах просматривается удивительное умение Монтэгю видеть время в пространстве. Яркое и свежее видение времени пока еще связано с его относительной простотой и элементарностью, и поэтому большей чувственной наглядностью. Дерево и есть образ самой вечности, которая всегда юна и всегда стара, образ неизменяемости пространства по законам метафизики XVIII века.
Но образ дерева у Монтэгю уже иной. В нем раскрываются приметы движения, исторического времени, роста и изменения всего окружающего и самого человека. Монтэгю изображает один из вариантов мирового дерева, объемлющего пространство и прорастающего сквозь время, чтобы достичь будущего, в котором должна царить красота и гармония, сосуществовать природа и разум, труд должен приносить не только материальную, но и духовную пользу, эстетическое наслаждение. Деревья, как живые свидетели тех времен, сквозь призму времени донесли до нее отголоски прежних цивилизаций и дожили до того момента, когда природа и человек больше не противопоставлены друг другу. Какой же крепости и упругости должна быть связь, соединяющая разные пространства и времена? Дерево выступает у путешественницы как образ упорного прорастания, жизнестойкого терпения, эстетической красоты и силы. Отсюда очевиден мотив философского осмысления законов природы. Автор соглашается с тем, что растительность не так разумна, как человек, что человек – это высшее творение бога. Но именно поэтому в природе с какой-то удивительной простотой выступают изначальные закономерности бытия, о которых человек успевает забыть, врастая в частный быт.
Деревья выступают в пейзажах прообразом жизненной полноты, а их плоды – плодами материальных и духовных трудов человек. По мнению Монтэгю, жить в согласии с природой умеют только люди Востока и монахи. Они проводят много времени вблизи деревьев, набираются у них силы, мудрости, энергии. Героиня говорит об их щедрости и доброте, их кротости и отваге, послушничестве и дерзости. Деревья – залог всеединства, который заключается в свободном переплетении их корней и крон. В письмах они являют собой идеальную форму жизни. В этом их мудрость, которой должен учиться человек.
