|
Дагестанская государственная медицинская академия, РПД, Махачкала
Эта работа опубликована в сборнике научных трудов «Естествознание и гуманизм» (2008 год, Том 5, выпуск 1), под редакцией проф., д.м.н. Ильинских Н.Н. Посмотреть титульный лист сборника
Определение агрессивности включает два понятия: физиологической агрессивности - положительного качества личности, выражающегося в дей¬ствиях и желаниях без враждебного оттенка с целью утвердиться, овла¬деть чем-то, и - истинной, враждебной, патологической агрессивности, представляющей собой садистские, унижающие и деструктивные дейст¬вия в отношении окружающих или самого себя.
Агрессивное поведение в детском возрасте проявляет тенденцию пе¬рерастать в юношеском и взрослом возрасте в антисоциальное по¬ведение.
Биологическая модель развития агрессивности предполагает наличие
инстинкта агрессивности, жизненного и возрастного. Примечательным яв¬ляется анатомо-нейрофизиологическое и топографическое соседство ораль¬ности, агрессивности и сексуальности в лимбической системе.
Нами привычно воспринимаются мальчики как бунтари, негативисты, максималисты. У них имеется тенденция к открытой, физической (телесной) агрессии. У девочек – к скрытой, вербальной агрессии.
Относительно распределения по признаку пола соотношение агрессив¬ности и интеллекта определяется так: агрессивные девочки интеллектуально выше, а агрессивные мальчики скорее интеллектуально ниже.
Фрустрационно-агрессивная гипотеза развития агрессивности понима¬ет агрессию как реакцию на пережитую фрустрацию (разочарование). Ауто¬агрессия появляется в том случае, когда затормаживается про¬явление во всей полноте агрессивного образа поведения.
Дети рано познают, что с использованием агрессии можно настоять на своём желании. Они начинают пользоваться этой стратегией для дос¬тижения своих желаний, когда на их пути возникают преграды. Такое по¬ведение является превентивно-агрессивным. Эти дети находят¬ся в состоя¬нии повышенной готовности к агрессивным взрывам.
Уже у одно-, двухлетних детей и у дошкольников проявляются припад¬ки крика, с моторным беспокойством, кусанием, ударами, бросанием пред¬метов. Они затевают по ничтожному поводу ссоры, доставляют окружающим беспокойство, ломают игрушки, портят книги и мебель. Для них типичны фрустрация и бунт в условиях, вынуждающих устанавливать границы собст¬венного поведения.
Косвенные признаки агрессивности проявляются в молчаливых реак¬циях упрямства и своенравия, отказе от выполнения поручений и уже ос¬во¬енных правил. В школьном возрасте наблюдаются окрашенное садиз¬мом жестокое обращение с другими детьми, животными, деструктивное отноше¬ние к вещам. Садистские действия, с точки зрения прогноза следует считать неблагоприятными, особенно при добавлении асоциальных черт. Асоциаль¬ные импульсы лежат в основе многочисленных отклонений в детском пове¬дении: поджогов, ухода из дома, отказа от посещения школы, лживости, краж.
К. Лоренц с точки зрения поведенческой биологии рассматривал агрес¬сивное поведение как процесс катарсиса, в ходе которого "выводится" внут¬реннее напряжение, а потом наступает определённая разрядка.
Агрессия без попытки совершения её в отношении агрессора может вы¬звать поворот агрессивности в отношении самого себя. Такое заместитель¬ное удовлетворение возникает вследствие идентификации себя с агрессо¬ром, когда объект, будучи не в состоянии, или не решаясь направить свою агрессивность против нападающего, превращает её в аутоагрессивность. Сначала аутоагрессия вызывается или активируется конфлик¬тами, а затем как бы "отрывается" от причинных факторов или возникает без видимой при¬чины. Аутоагрессор в связи с совершён¬ными им аутодеструктивными дейст¬виями добивается сочувственного внимания со стороны окружающих, про¬являющегося в определённых ма¬териальных благах и заботливого ухода. Налицо преувеличенно-наиг¬ранная реакция с несомненными рентными тен¬денциями.
Косвенная агрессия используется, открыто или исподтишка. Она связана с речью и предполагает определенную степень интеллектуального разграни¬чения. Сюда относят доносительство и враньё, мелочные и назойливые жа¬лобы, злобные придирки, затевание склок, постоянные возражения и скрыто причиняемые мучения, злорадство по поводу промахов других, издеватель¬ство и цинизм, упрямое молчание и враждебное умалчивание, умышленное подстрекательство к проступкам и наруше¬ние групповой морали.
Однако, можно выразить однозначно - агрессивность и аутоагрессив¬ность возможны там, где господствует страх и безысходность. Так же, как и вывод о безусловной связи агрессивности и противоправных действий. На¬личие агрессивности в основе делинквентного поведения безусловно, обяза¬тельно и трагично. Делинквентная психопатологическая характеристика предполагает сниженный интеллект, ставящий подростка (ребёнка) в невы¬годное положение с точки зрения адекватного взаимодействия с общеприня¬тыми нормами и социальными институтами и ввергающий его в атмосферу мощных расстройств поведения – как дромомания, токсикомания, расстрой¬ства питания, умышленный риск, суицидное поведение. Каждый, из опи¬сан¬ных, но далеко не единый признак приводит к маргинализации подростка (ребёнка) по отношению к семье и обществу.
Когнитивный дефицит и антисоциальное поведение имеют общую этиологию - либо с позиции социально-семейных переменных, либо с точки зрения характеристик темперамента. Подросток испытывает нарциссический крах из-за невозможности реализации своей самостоятельности и вынужден¬ной зависимости от среды.
Горькое осознание своих меньших возможностей в обществе и мас¬сивный контакт с товарищами по несчастью могут стать отправным пунк¬том к формированию устойчивой делинквентности со стойкой оппозицией к воспитательным мерам и конструктивному взаимодействию. Тенденция развития психопатологических черт проявляется преимущественно в урод¬ливой атмосфере возмущения, отрицания, дисфории. Психопатические черты подвигают подростка к агрессивным действиям, как способу эмо¬циональной разгрузки. Вспышка агрессивных проявлений совпадает с на¬чалом пубертатного криза, характеризующегося желанием самоутвержде¬ния, столкновения с семейными и общественными ценностями, сливается с нарочито антисоциальными поведенческими расстройствами. У части де¬линквентов отмечалось общее отставание в развитии способности к мо¬ральным суждениям, снижение интеллектуальных функций, ведущих к ос¬лаблению усвоения школьного материала, склонность фиксации на отрица¬тельных переживаниях, лёгкость возникновения панических реакций, чув¬ства безысходности и жизненного краха. Самооценка в начале противо¬правных действий оказалась завышенной и снижалась по мере приобрете¬ния антисоциального опыта. Правонарушения представлялись ими как ре¬акции протеста и, соот¬ветственно, вынашивались планы мести в отношении лиц, привлекших их к правовой ответственности. Ближайшее социальное окружение было неблагоприятным и отвергало общепринятые ценности, стабильность главных добродетелей была подорвана противоречивыми идеалами, преподносимых масс-культурой. Во взаимодействии с делин¬квентным социумом совершалось обучение противоправным навыкам. Бра¬вада с противопоставлением себя общественной морали, с неуправляемо¬стью и нестабильностью, чаще всего, скрывала фобические и депрессивные аффекты, как искажённую и деформированную структуру личности. Агрес¬сивные действия проявлялись в виде атак, направленных на взрослых из непосредственного окружения, воспитателей или нападок на более разви¬тых одноклассников, проявляющихся в виде актов мести. В связи с укреп¬лением позиции "бунтаря" высказывалось надменно-заносчивое мнение по отношению к предлагавшимся родителями авторитетам. Излагалось грубо ошибочное мнение о своём воспитании, личностных особенностях роди¬телей.
Ослабление роли и позиций родителей, разрыв с ними усугубляет агрес¬сивность подростка. Уход от дисциплинарного давления семьи открывает возможности для реализации туманных представлений о независимости и свободе, но приводит лишь к накоплению отрица¬тельного опыта общения с социальными институтами, формирова¬нию заниженного самообраза и от¬сутствию перспективы в развитии. Обеспокоенность вызывают повторяю¬щиеся агрессивные действия, противоправные поступки и неадекватная сек¬суальная активность. Неоднократные и безуспешные попытки обуздать ан¬тисоциальные выход¬ки некурабельных, истинных психопатов нежного воз¬раста лишь подт¬верждают, очевидно, мнение, что истинные психопаты не проходят стадий аффективного развития, необходимых для выработки чув¬ства вины, сочувствия и угрызений совести.
У агрессивно заторможенных же подростков при длительном застое стрессогенных факторов проис¬ходят, кажущиеся немотивированными агрес¬сивные всплески, находящиеся в резком контрасте с общей и кажущейся "уравновешенностью". Но, следует отметить, что в большинстве случаев в реализации агрессивных импульсов проявляется индивидуальная направлен¬ность и, она ориентирована в основном на индивид, с которым сложились нарушенные отношения. Наиболее тяжёлые делинквенты испытывают чув¬ство недоверия, как к другим, так и обществу в целом, что объясняется, по-видимому, неспособностью учиться на неприятном опыте и вызывает глубо¬кую отрицательную самооценку. Отрицательный социальный опыт, чувство беспомощности и неспособность воздействовать на неблагоприят¬ную ситуа¬цию ведут к неспособности интеграции в конформный социуму. В тоже время следует учесть, что каждый фактор, предрекающий, казалось бы, ве¬роятное развитие аффективно-агрессивной личности не может служить мо¬ноэтиологическим моментом в формировании про¬тивоправного поведения, но чем их больше, тем для подростка больше возможность ступить на путь правонарушений.
Углубляясь в родственные понятия агрессии и делинквентности, следует традиционно обратиться к этиологическому вопросу исследования в наибо¬лее предпочитаемом объекте – семье, где воспиты¬вался правонарушитель. Как и следовало ожидать некоторые дети рождаются в семьях, где социаль¬ная перспектива уже изначально неблагоприятна, где не осуществляется в достаточной степени наблюдение за детьми, контакты с общественными ин¬ститутами подорваны и они не способны обеспечить в полной мере своим детям стимулирующий и положительно структурированный семейный кли¬мат. Неблагополучные семьи, отличающиеся хаотичностью воспита¬ния, не дают отчётливого набора ценностных и поведенческих норм, они не распола¬гают таким набором воздействия на агрес¬сивность, как семейный контроль, поддержка и "тёплые" отношения, физические и психологические методы дисциплинарного воздействия. Ранняя эмоциональная фрустрация, недоста¬ток материнской заботы и ласки, дефицит отцовского внимания, их неспо¬собность огра¬ничить антиобщественное поведение ребёнка приводит к тому, что подросток переводит недостаточную жёсткость воспитания в собст¬вен¬ное агрессивное поведение. В таких условиях низкого качества внутрисемей¬ного реагирования вряд ли приходится рассчитывать на развитие нормаль¬ных и конструктивных моральных и когнитивных процессов, что может стать причиной снижения уровня функционирования изначально нормаль¬ного интеллекта. И, вероятнее всего, позднее антиобщественное поведение воспроизводит (отражает) раннюю неблагоприятную ситуацию семейного и социального плана. К причинам, провоцирующим кризисные ситуации, вле¬кущим, в свою очередь психический дискомфорт и диссоциацию следует от¬нести: семейную жестокость; групповую "подростковую жестокость" с моти¬вом систематического унижения жертвы; сексуальные и гомосексуальные злоупотребления со специфическим унижением жертвы; экстремально-жиз¬неопасные ситуации в условиях боевых действий, рассматриваемые как со¬циальное насилие.
В силу ограниченности объёма публикации разберём частично два пункта, касающихся всё той же проблемы семьи. Решающим семейным фак¬тором является собственная карьера родителей в социальных институтах: их взаимоотношения со школой, работой, правосудием и условия обитания. Сниженная социальная перспектива, неблагоприятный социальный путь, из¬вращённые ценности, низкий социальный престиж, субкультура неудачника, недостаточность материальных ресурсов и отсутствие социальной поддерж¬ки, равнодушная позиция общества в целом зачастую приводят к срыву ро¬дительского контроля.
Миграция по этническим причинам или вследствие военных действий и связанные с ними лишения сами по себе не может служить причиной жесто¬кого обращения, но тоже вносится в фактор риска. Систематические семей¬ные конфликты, связанные с унижением и истя¬занием следует рассматри¬вать как психотравму. Жестокое обращение переходит в психогенный фактор при условии массивности, длитель¬ности и повторяемости. Тяжесть травми¬рующего эффекта связана с наличием и характером психических расстройств у родителей, в том числе с массивным алкоголизмом и криминальным анам¬незом. В таких семьях отсутствует взаимно одобренная семейная иерархия, пренебрегают обязательными правилами, структура семьи дезорганизована, а действия родителей некомпетентны. Таким образов формируется феномен передачи патологических форм взаимоотношений между родителями и детьми из одного поколения в другое.
Но не следует предполагать, что только дети могут явиться предметом унижения и насилия. Если ребёнок воспитывался в усло¬виях вседозволенно¬сти и попустительства и стал сильнее родителей, то у него появляется иску¬шение одолеть их физически. При этом родительские требования отмета¬ются. С горечью следует признать, что жестокое обращение с родителями, как и жестокое обращение с детьми имеется, но частота их не известна. Большинство ро¬дителей хранят это, как семейную тайну, не желая раскрыть свой позор и тем самым признать свою несостоятельность как воспитателей, а также поступиться иллюзией "гармоничной" семьи.
Следует дополнительно сообщить, что исследователи выделяют три типа жестокого обращения с детьми. Это физическая жестокость, пренеб¬ре¬жительное отношение и сексуальное злоупотребление. Тяжесть последствий определяется типом, выраженностью воздействия и его продолжительно¬стью. Особым видом жестокости является сексуальное злоупотребление в отношении детей. Малолетние дети подвергаются сексуальной агрессии со стороны близких родственников и при нападении незнакомых насильников. Подростки становятся объектами сексуальных домогательств со стороны сверстников, в ситуациях скоротечных знакомств. Личная незрелость, под¬чиняемость, доверчивость, недостаточный личный опыт, неумение критично оценить ситуацию и спрогнозировать её, слабость механизмов психологи¬че¬ской защиты способствуют развитию психологического срыва. При этом пессиместически оценивается прогноз на будущее, разви¬ваются депрессив¬ные состояния, а при декомпенсации формируются суицидные тенденции. Чаще в период дисциплинарного кризиса после пережитого унижения или отвержения. В эти периоды мы сталкиваемся с проявлением аутоагрессивно¬сти суицидальных попыток
Суицидальный феномен представляет собой устойчивое социальное явление, как индивидуальная поведенческая реакция, обусловленная пси¬хологическими и патопсихологическими особенностями личности в экс¬тремальных жизненных обстоятельствах.
В настоящее время рост самоубийств базируется на осмыслении суици¬дального поведения как следствия социально-психологической дезадаптации личности, возникающей под влиянием различного рода психотравмирующих и стрессогенных факторов и, в результате утраты роли традиционных соци¬альных институтов, регламентировавших взаимо¬отношения между поколе¬ниями и отдельными людьми.
Само явление самоубийства образуется из совокупности индивидуаль¬ных решений и пос¬тупков. Ситуации, толкающие человека на самоубийство чрезвычайно широки - от обыденных и банальных до глубоко трагичных. В одних случаях суицидогенная ситуация переживается субъектом как тяже¬лей¬шая жизненная драма, воспринимаемая как личностный крах. В других поражает легковесность в принятии решения о покушении на собственную жизнь. Мотивом такого поступка проглядывает стремление изменить ситуа¬цию в выгодном для себя направлении, с очевидным прагматическим подхо¬дом. Лица, склонные к суициду обладают снижен¬ным уровнем социальной компетентности - то есть диссоциацией соотношения внутренних и внешних противоречий: между тем, что приемлемо для индивидума и, что приемлемо для общества. Гибкий приспособительный процесс соотношения внутрен¬него и внешнего - залог внутренней стабильности механизма сохранения личности при неожиданных изменениях вовне.
Противоречия могут быть порождены обществом или действиями са¬мой личности, но их последствия неожиданно превосходят порой возможно¬сти личности разрешить таковые своими силами. В этом случае личность определяет себе роль жертвы в собственной жиз¬ненной трагедии, где не¬удачный сценарист выбирает для себя уход из жизни.
Крушение чрезмерных ожиданий и разочарование, неспособность вы¬работать собственную психологическую позицию ведёт к тому, что подрос¬ток травмирует своё тело и мысль; он вступает в борьбу с самим собой, про¬тив представлений, ставших для него невыноси¬мыми. Внутреннее напряже¬ние стремится нейтрализоваться переходом в объект страдания или к физи¬ческому исчезновению. Отсутствие ориентиров и утрата поддержки приво¬дит к диссоциации внешних и внутренних реалий. Трудности, с которыми сталкивается суицидент поглощают все его силы, лишают работоспособно¬сти, снижают удовлетворённость жизнью. Существуя под таким давлением человек, дегради¬рует как личность, соглашается с неуклонным снижением самооценки и, в конце концов, отказывается от самой жизни.
Совершая суицид, субъект посылает своеобразный сигнал бедствия, стремясь вызвать жалость и сострадание, аппелируя к чувствам партнёра, близких и даже посторонних людей. Очевидно, легче всего суицидальные поведенческие модели усваиваются социально нез¬релыми людьми, подро¬стками, как наиболее восприимчивыми к освоению новых поведенческих актов. В этом одна из причин, почему суициденты рассматривают посяга¬тельства на свою жизнь не с точки зрения общественной морали, а с пози¬ции эффективности суицидальных действий, как способа разрешения жиз¬ненных коллизий и спосо¬ба выхода из психологического тупика.
Среди суицидальных мотивов различают две группы – мотивы неблаго¬получия (одиночество, тяжесть жизни, потеря близких) и мотивы конфликта, в который кроме суицидента, вовлечены и другие лица. Мотивам неблаго¬получия чаще всего соответствуют суициды "монологические" – то есть по своему, характеру явившиеся следствием внутреннего монолога или раз¬мышления, в основе которого нет обращения к кому-либо и нет расчёта на изменение поведения окружающих. Смысл этих суицидов – отказ от жизни, капитуляция, самонаказание.
Мотивы конфликта чаще звучат в "диалогических" суицидах, где смысл этого акта носит характер протеста, призыва о помощи и адресуется какому-то конкретному лицу или общественному мнению. "Диалогические" суи¬циды имеют символический характер и представ¬ляют собой "аргумент" в конфликте, когда суицидент хочет чего-то добиться или доказать. Прогно¬стически "монологические" суициды более опасны, чем "диалогические", так как в первом случае человек не верит в улучшение ситуации и не рассчи¬тывает на чью-то помощь. Тогда, как во втором активно включён в жизнь и, следовательно, более доступен для контакта.
В отличии от завершённых суицидов, суицидные попытки, обставлен¬ные порой очень драматично, демонстрации и имитации их, а также выска¬зывания суицидных замыслов имеют целью лишь декларацию с целью шан¬тажа. Попытки суицидов происходят в 30-40 раз чаще, чем истинных (закон¬ченных) суицидов. В 1/3 случаев попыткам суицида окружающие не преда¬ют значения. Это способствует снижению статистических данных и приво¬дит к формированию халатного отноше¬ния к суицидному акту и чреват ре¬цидивами. Повторение суицида тем вероятнее, чем моложе субъект; тем чаще попытка эта совершается в течение первого года, а, чем больше попы¬ток, тем больше физический риск. Повторный акт лучше подготовлен и ме¬нее импульсивен.
Если с увеличением возраста суицидентов вероятность лишения себя жизни увеличивается, то при анализе суицидальных попыток покушения на свою жизнь совершаются чаще всего молодыми жен¬щинами и подростками. Подростковый возраст является наиболее опасным в плане развития суици¬дальных тенденций. В этот жизнен¬ный период зачастую случаются ситуа¬ции, характеризующиеся как психологический кризис. Причинами могут быть: сентиментальный раз¬рыв, разлад, отрыв от привычных связей и окру¬жения, насилие, пережитое горе, траур и т.д. Решения эти принимаются по¬рой при высоком уровне волнения, в условиях неразрешимого, как кажется суициденту ситуационного тупика.
Аутоагрессивное поведение в подростковом возрасте у юношей и деву¬шек соотносится в отношении 1:4. Психопатологическая кар¬тина у суициден¬тов характеризуется наличием органических поражений ЦНС, ЧМТ в анам¬незе, наличием депрессивных расстройств различной степени выраженности. Аутодеструктивное поведение при опьянении, совершаемое без заблаговре¬менной подготовки и, нередко, задуманное как демонстрация, по нерасчёт¬ливости может закончиться летально. Соотношение же за¬конченных суицидов между юношами и девушками соотносится как 3:1.
Суицид в нашем обществе является табуированным. Устрашающий смысл его внушает окружающим страх оказаться втянутым в ситуа¬цию, от чего человек, ищущий смерти рискует остаться один, не встретив никого, кто выслушал бы его.
Суициду предшествует обычно просьба о помощи. Недоверие к по¬доб¬ным заявлениям, сомнения в достаточной "обоснованности" намере¬ний, вы¬сказанные порой в покровительственно-ироничной манере, вы¬нуждают по¬тенциального суицидента перейти к активной подготовке и реализации акта суицида. Обращения к окружению могут выражаться косвенно или же намё¬ками, но даже прямые высказывания намерений часто игнорируются, встре¬чая удивительную эмоциональную глухоту. Это поведение отражает, несо¬мненно, борьбу мотивов и душевное смятение потенциального суицидента испытывающего потребность выс¬казать своё волнение и, одновременно, стремление скрыть мрачные намерения.
Особое внимание привлекает аутодеструктивное поведение в соци¬ально закрытых коллективах: пенитенциариях, исправительных учреж¬дениях и др. Попадая в условия социальной изоляции, первое время после резкого перехода от привычной жизни к условиям строго структурированного учре¬ждения или же в судебно-следственной ситуа¬ции, подростки часто прояв¬ляют психогенно обусловленные депрессив¬ные расстройства. Они могут быть замаскированы нехарактерными проявлениями в виде двигательной расторможенности, ранимости, переживания собственной неполноценности и незаслуженной обиды. Невозможность направить своё недовольство вовне переводит его в аутоагрессивное поведение, влекущее даже проведение экст¬ренных полостных операций, как последствий целевых реакций: заглатыва¬ний инородных предметов, нанесения ранений, порезов, ожогов. Речь идёт о целенаправленной манере поведения, при которой осоз¬нанно смиряются с нанесением себе телесного повреждения для того, чтобы освободиться от тяжёлой или опасной для жизни ситуации.
Перманентное употребление наркотиков, курение, приём алкоголя, та¬туаж, пирсинг и реализация других вредных для здоровья действий следует рассматривать в развороте агрессивности против своей личности, как аутоаг¬рессивный синдром, как суицид замедленного действия.
Лечение и профилактика подростковой агрессивности, аутоагрес¬сивности.
Как сформулировать задачи лечения и профилактики для субъектов, не выражающих просьб и претензий, когда сам суицидент прибегает к отрица¬нию факта суицида, как поступает и окружение подростка, стремясь смяг¬чить тяжесть поступка. Как объяснить подростку, что общество является конструкцией основанной на переговорах конфлик¬тующих властей и инте¬ресов, а поведение человека следует рассматривать в виде значимого взаи¬моотношения с окружением, где формы его реагирования следует прини¬мать в социальном контексте. Как реализовать адекватное терапевтическое воздействие в условиях закрытых учреждений, где принудительные меры воспитания способны лишь закрепить агрессию и окончательно разрушить социализацию. Где численность подростков с девиантным поведением зна¬чительно превышает критическую массу, рекомендуемую для подобных со¬обществ. В таких условиях патологическая субкультура только усиливается, а декларируемые воспитателями ценности не воспринимаются. Также сле¬дует осторожно относиться к категорическим интерпретациям оценки пове¬дения подростка, так как последовательность поведения может переоцени¬ваться как самими воспитателями и учителями, так и роди¬телями и иска¬жаться их же стереотипами и внутренним настроем по отношению к кон¬кретному "трудному" подростку. Так поведенчес¬кие характеристики могут варьировать у одного и того же челове¬ка в зависимости от времени и соци¬альной ситуации.
Наиболее целесообразен, видимо, принцип совмещения социальной по¬мощи и воспитательного воздействия с отказом от репрессивных мер, когда психический инфантилизм может быть компен¬сирован адекватной психо¬лого-педагогической коррекцией, а гипертимный тип характера при соответ¬ствующем социуме благоприятно раскро¬ет и разовьёт потенциальные лич¬ностные черты.
К сожалению не только закрытые специальные учреждения, но и тради¬ционные лечебные редко могут предоставить необходимые условия для сис¬тематического психологического и психотерапевтического взаимодействия, не говоря уже о возможности влияния на макро- и микросоциальную среду. Кроме того предложения профессиональной помощи наталкиваются в значи¬тельном числе случаев на неспособность субъекта и его окружения понять смысл такового контакта. Поэтому остаётся надеяться на устойчивость тра¬диционного уклада жизни, институтов семьи и брака, где ещё сохранены мощные антиагрессивные факторы, основанные на гармонии и заботе.
Похожие статьи:
|
