Эта статья опубликована сборнике научных трудов "Проблемы и перспективы современной науки" с материалами Четвертой Международной Телеконференции "Фундаментальные науки и практика" - Том 3 - №1. - Томск - 2011.

За последние годы в политике охраны здоровья населения России наметился отчетливый поворот от концентрации на вопросах медицинской помощи к более ши-рокому социальному контексту, который формирует здоровье людей. На протяжении последних двух десятилетий научно-медицинское сообщество обращало внимание лиц, принимающих решения на необходимость  комплексного подхода к вопросам здоровья населения, в рамках которого медицинская помощь является важной, но от-нюдь не единственной составляющей. Отрадно, что новое понимание нашло отраже-ние в проекте Концепции развития здравоохранения до 2020 г. [1] Разработана про-грамма по формированию здорового образа жизни [2]. Создается сеть центров здоро-вья, направленных на профилактику поведенческих факторов риска. Приоритетное внимание при этом уделяется молодежи.
Цель настоящего исследования – оценить сдвиги в алкогольном поведении мо-лодежи за последние годы на фоне проведения политики по оздоровлению образа жизни.
Исследование основано на сравнительном анализе результатов всероссийских опросов молодежи в 2006 и 2010 г., в ходе которых было опрошено соответственно 1500 и 1000 человек в 18 регионах страны. 
В рамках анализа алкогольного поведения сведения о предпочитаемых напит-ках и объемах их потребления были интегрированы в показатель средненедельного потребления, выраженного в граммах абсолютного алкоголя. В зависимости от объе-мов потребления были выделены следующие категории: не употребляющие алкоголь, практически не пьющие, мало пьющие, средне пьющие, много пьющие и алкоголики. Потребители спиртосодержащих жидкостей (лекарственных, бытовых, парфюмерных и пр.) были отнесены к категории «алкоголики», независимо от объема потребления. Для обеспечения сопоставимости с данными обследования 2006 г. были использова-ны те же градации по потреблению алкоголя.
Судя по данным опроса в 2010 г. не употребляли алкоголь 20,2% молодых мужчин и 36,3% женщин, таким образом, среди мужчин доля трезвенников осталась прежней (как и в 2006 г.), среди женщин заметно сократилась. Среди тех, кто упот-реблял алкоголь, средненедельное потребление составило 289 г. в пересчете на абсо-лютный алкоголь для мужчин и 112 г. для женщин. В расчете на год это составляет соответственно 10,4 л среднедушевого потребления мужчин и 4,0 л для женщин. Та-ким образом, среди тех, кто в принципе потребляет алкоголь, среднедушевое потреб-ление в сравнении с результатами опроса в 2006 г. (11,3 и 4,4 л) сократилось. Однако надо иметь в виду, что среди мужчин процент употребляющих алкоголь в сравнении с 2006 г. не изменился, а среди женщин он вырос. Поэтому можно констатировать, что для молодых мужчин в целом (включая непьющих) среднедушевое потребление снизилось с 8,8 л до 8,3 л, для женщин выросло с 2,2 л до 2,5 л.
С учетом среднедушевого потребления, к средне пьющим были отнесены муж-чины, выпивающие от 250 до 450 г абсолютного алкоголя в течение недели. В средне-годовом исчислении это составит от 9 до 16,2 л. В диапазоне от 450 г до 1 л абсолют-ного алкоголя в неделю (16,2-36 л в год) можно выделить категорию много пьющих. Тех, для кого средняя недельная норма составляет более 1 л абсолютного алкоголя (36 и более л в год), отнесем к категории алкоголиков. Противоположный полюс со-ставляют мало пьющие мужчины: 125-250 г абсолютного алкоголя в среднем в тече-ние недели (4,5-9 л в год) и практически непьющие – менее 125 г в неделю (менее 4,5 л в год).
Для женщин с учетом среднедушевого потребления к средне пьющими можно отнести категорию с недельным потреблением в 85-165 г (3-6 л в годовом исчисле-нии), к много пьющим – 170-300 г. (6-11 л в год), к алкоголичкам – с потреблением более 320 г. абсолютного алкоголя в среднем в неделю (12 и более л. в год). Мало пьющими можно считать женщин, чей уровень потребления составляет от 40 до 80 г. в среднем в течение недели, тех, кто пьет менее 40 г алкоголя в неделю в пересчете на абсолютный алкоголь, можно считать практически не пьющими.
С учетом полученного распределения, к группе риска тяжелых алкогольных последствий можно отнести только много пьющих и алкоголиков, к числу которых среди опрошенных в 2010 г. относятся 16,1% мужчин (2,1% - алкоголики) и 12,7% женщин (5,0% - алкоголички). Практически трезвый образ жизни, судя по ответам респондентов, ведут 43,9% мужчин (в т.ч. 20,2% трезвенники) и 52,1% женщин (в т.ч. 36,3% трезвенницы). Таким образом, позитивные сдвиги среднедушевого потребле-ния алкоголя среди мужчин связаны преимущественно с уменьшением удельного ве-са категории злоупотребляющих алкоголем. Что касается женщин, то рост среднеду-шевого потребления обусловлен и сокращением распространенности трезвого образа жизни, и увеличением доли злоупотребляющих алкоголем.

Таблица

Типология опрошенных по масштабам потребления алкоголя в 2006 и 2010 г., %

 
Рассмотрим распределение потребителей алкоголя в зависимости от брачного статуса респондентов. Среди молодых мужчин, состоящих в браке, как зарегистриро-ванном, так и незарегистрированном, почти пятая часть (19,3-17,0%) относится к группе тяжелых алкогольных последствий (алкоголики и много пьющие), и лишь около трети (33,4%-34,0%) ведут практически трезвый образ жизни. Еще хуже поло-жение среди тех, у кого семья распалась. Среди разведенных, как официально, так и разошедшихся, группа риска приближается к 30% (28,5%-27,3%). Относительно более благополучное положение складывается среди молодых мужчин, никогда не состо-явших в браке, но и среди них группа риска тяжелых алкогольных последствий со-ставляет около 14%. Вместе с тем, это единственная категория респондентов, среди которых практически трезвый образ жизни (не употребляют алкоголь и практически не пьют) ведут более половины опрошенных (53,2%).
Для женщин факт регистрации брака является сдерживающим обстоятельством алкогольного поведения. Если у мужчин распределение категорий потребителей ал-коголя практически одинаково среди тех, кто состоит в зарегистрированном и не за-регистрированном браке, то у женщин в неформальных брачных союзах больше не только группа с выраженными алкогольными проблемами (16,4% против 10,3%), но и средне пьющих (23,6% против 15,4%). Соответственно ниже удельный вес мало пьющих (12,7% против 22,1%) и практически трезвенников (47,3% против 52,3%). Распад брака для женщин, также как и для мужчин ассоциируется с осложнением ал-когольной ситуации, хотя неизвестно, что является причиной, а что следствием. При этом распад брака вследствие овдовения среди молодых людей редкое событие, у мужчин в выборке оно не встретилось ни разу, у женщин отмечено несколько случа-ев, не позволяющих делать статистически значимые выводы. Существенно худшая алкогольная ситуация складывается у женщин фактически разошедшихся, среди ко-торых почти четверть (23,5%) относится к группе риска тяжелых алкогольных по-следствий, тогда как среди разведенных официально масштабы этой группы состав-ляют 15,2%. Этот факт также отражает гендерную специфику, поскольку у мужчин форма распада брака не сказывается на алкогольном поведении.
Социальный статус, как следует из результатов зарубежных и многих отечест-венных исследований, существенно дифференцирует масштабы и структуру потреб-ления алкоголя. Важнейшим показателем социального статуса является уровень обра-зования.
Среди современных молодых людей в возрасте до 35 лет уровень образования ниже среднего общего встречается крайне редко (у мужчин около 5%, среди женщин 0,6% в целом по выборке), поэтому данные для этой категории статистически недос-товерны, о чем свидетельствуют цифры практически трезвого образа жизни малооб-разованных мужчин и особенно женщин.
Сравнительный анализ двух наиболее распространенных типов образования: среднего, включая специальное, и высшего, включая незаконченное и послевузов-ское, не обнаружил существенных различий. Масштабы группы риска тяжелых алко-гольных последствий (алкоголики и много пьющие) практически одинаковы среди респондентов с разным уровнем образования: 17,6% и 15,0% среди мужчин со сред-ним и высшим образованием, 14,5% и 11,4% среди женщин тех же образовательных категорий соответственно. Распространенность сравнительно трезвого образа жизни также достаточно близка: 39,9% среди мужчин со средним и 48,1% - с высшим обра-зованием, 53,2% среди женщин со средним и 51,2% - с высшим образованием.
Еще по данным 2006 г. было отмечено, что повышение уровня образования не дает обладателям ВУЗовских дипломов принципиальных преимуществ с точки зрения более здорового образа жизни. Это новое явление, которое в 2006 г. проявилось лишь для женщин, и которое вызывает много вопросов и к критериям отбора будущих сту-дентов, и к качеству высшего образования, и к востребованности высшего образова-ния данного качества, а, следовательно, к удовлетворенности выпускников своим ме-стом в жизни, которая опосредует их поведение, в том числе, алкогольное.
Сравнительный анализ образовательной дифференциации алкогольного пове-дения молодых людей с разницей в 4 года обнаружил, что признаки нового негатив-ного явления, которые обнаружили себя в середине 2000-х годов, в полной мере про-явили себя к концу десятилетия. Высшее образование не является более «спасатель-ным кругом», гарантирующим более трезвый образ жизни.
Отчасти полученные результаты подтверждаются анализом распределения ка-тегорий потребителей алкоголя в зависимости от характера занятий. Так среди уча-щихся мужчин около 13% составляют лица с тяжелыми алкогольными проблемами: алкоголики и много пьющие, среди учащихся женщин аналогичная категория состав-ляет 12,5% респондентов.
Анализ других категорий занятости позволяет констатировать следующее. У мужчин два вида занятости встречаются крайне редко: «всегда занимался только до-мом, никогда не работал и не ищу работу» и «работал, но сейчас не работаю и не со-бираюсь в ближайшее время» (0,5% и 1,1% в среднем по выборке), в связи с чем, дан-ные о масштабах и структуре потребления алкоголя в них статистически недостовер-ны. Кроме того, у мужчин в принципе не встретились такие варианты занятости, как «нахожусь в отпуске по уходу за ребенком» и «занимаюсь только личным подсобным или приусадебным хозяйством».
Среди тех вариантов занятости, которые у мужчин распространены более ши-роко, максимальная распространенность негативных алкогольных стереотипов харак-терна для безработных («работал, но сейчас не работаю, ищу работу») – 18%, переби-вающихся случайными заработками («нет постоянной работы, но есть случайные не-регулярные заработки») – 23,9%, и индивидуальных предпринимателей – 22,2%. Вме-сте с тем, следует отметить, что даже среди тех, кто работает, причем как в бюджет-ных, так и внебюджетных, т.е. акционерных и частных предприятиях, 14-15% упот-ребляют алкоголь в количествах, позволяющих их отнести к алкоголикам или много пьющим.
Для женщин фактором повышенного риска, как и для мужчин, является отсут-ствие работы, но помимо безработных, среди которых более 30% относятся к группе с тяжелыми алкогольными последствиями, сюда относятся и женщины, которые ранее работали, но работать более не собираются (20% с тяжелыми алкогольными послед-ствиями). Своеобразная поляризация характерна для домохозяек, т.е. тех, кто никогда не работал и работу не ищет. С одной стороны, в этой группе довольно велик удель-ный вес тяжелого пьянства (16,6% алкоголички и много пьющие), с другой, - в этой же группе наиболее высока среди других категорий доля поклонниц трезвости (83,3% трезвенницы или практически не пьют). Таким образом, отсутствие работы, незави-симо от предшествующего трудового анамнеза, для значительной части женщин по-вышает риск алкоголизации с тяжелыми последствиями.
Наличие работы, особенно во внебюджетной организации, снижает распро-страненность тяжелых форм алкоголизации у женщин, хотя удельный вес алкоголи-чек и много пьющих среди работающих также представляется чрезмерным: 17,4% в бюджетных и 10,5% во внебюджетных организациях.
Даже среди женщин, находящихся в отпуске по беременности и родам, или по уходу за ребенком, не отмечается массовой трезвости. Только немногим более поло-вины женщин (53,5%) совсем не употребляют алкоголя, четверть относятся к мало- или практически не пьющим (25,6%), но пятая часть женщин в родовом отпуске яв-ляются средне- или много пьющими.
В сравнении с данными середины 2000-х годов ситуация для женщин ухудши-лась во всех категориях, и среди работающих, и среди не занятых - добровольно или вынужденно. Для мужчин уровень алкоголизации остался практически прежним, также во всех категориях.
Следующий аспект анализа – дифференциация алкогольного поведения в зави-симости от уровня доходов и их самооценки.
Как показал опрос 2006 г. заметных различий алкогольного поведения в зави-симости от самооценки уровня жизни обнаружено не было, в основе чего, по нашему мнению, лежит незначительная вариация по доходам. Судя по данным опроса в 2010 г. этот феномен проявился также отчетливо. Так, среднемесячный доход семьи на 1 человека за последние полгода (включая все виды дохода) составил около 11 тыс. 700 руб. в среднем по выборке. Причем в группе респондентов оценивших уровень жизни семьи как низкий (0-30 баллов по 100-бальной шкале), среднедушевой доход составил около 10 тыс. 200 руб., среди тех, кто оценил уровень жизни как средний (40-70 бал-лов), среднедушевой доход составил около 12тыс. 500 руб., среди респондентов, счи-тающих уровень жизни своей семьи высоким, доходы на человека в семье составили около 14 тыс.750 руб. Таким образом, нельзя не отметить, что даже не очень сущест-венная вариация уровня жизни приводит к заметному сдвигу ее самооценки. Это можно интерпретировать двояким образом. С одной стороны, нельзя исключить ис-кажений в ответах на прямые вопросы о доходах, которые в соответствии с нашими традициями, скорее склонны занижать истинный уровень жизни, чем его преувеличи-вать. С другой стороны, возможно, что в условиях довольно низкого в целом уровня жизни населения, даже не очень значительное его улучшение может повлиять на са-мооценку текущей ситуации.
Для того, чтобы прояснить ситуацию, были заданы дополнительные вопросы, характеризующие дефицит дохода для того, чтобы «сводить концы с концами» (де-фицит минимального дохода) и «жить нормальной для нынешних условий жизнью» (дефицит нормального дохода).
Итак, дефицит минимального среднедушевого дохода составил 2244 руб. в среднем для всей выборки опрошенных, т.е. для того, чтобы «сводить концы с конца-ми», имеющиеся доходы необходимо в среднем увеличить на четверть. В группе с низкой самооценкой доходов среднедушевой дефицит составил 3229 руб. т.е. с уче-том имеющихся доходов в этой группе доходы надо увеличить на треть, чтобы только «сводить концы с концами». Даже в группе со средней самооценкой доходов дефицит составил 1975 руб., т.е. только для преодоления границ нищеты среднедушевые дохо-ды необходимо увеличить на 15%. Эти результаты подтверждают нашу гипотезу о недостоверности ответов на прямые вопросы о доходах, иначе трудно объяснить, по-чему уровень жизни оценивается как средний при доходах, недостаточных для того, чтобы свести концы с концами. И только в группе с высокой самооценкой доходов представление о минимуме для того, что «сводить концы с концами» оказались ниже, чем реально получаемые доходы.
Существенно иные результаты получены в отношении дефицита нормального дохода. В среднем для всей совокупности респондентов среднедушевые доходы в се-мье необходимо увеличить на 19 тыс. руб. для того, чтобы «жить нормальной для ны-нешних условий жизнью». Иными словами, с учетом фактического уровня доходов, их надо увеличить в 2,7 раза. В группе, оценивающих свой уровень жизни как низкий, дефицит нормального среднедушевого дохода составил 21240 руб., в группе со сред-ней самооценкой – на 17524 руб., в группе респондентов, считающих свой уровень жизни высоким, дефицит нормального дохода по самооценке составляет 16673 руб. Иными словами, в зависимости от самооценки фактического уровня жизни необхо-димое увеличение доходов для обеспечения «нормального» уровня жизни составляет от 3 до 2 раз.
Полученные результаты свидетельствует о довольно низком уровне жизни на-селения, вариация которого происходит в границах более или менее глубокой бедно-сти. Об этом же говорят и оценки дефицита доходов. Оказалось, что среднедушевой «нормой» дохода в семье является сумма в пределах 30 тыс. руб., мало отличающаяся в группах в зависимости и от фактического уровня жизни, и от его самооценки.
Тот факт, что респонденты со средней самооценкой уровня жизни испытывают дефицит минимального дохода, а респонденты с высокой его самооценкой – дефицит нормального дохода, свидетельствует о малой достоверности прямых вопросов о до-ходах, и даже их самооценке. Это объясняет отсутствие зависимости типов алкоголь-ного поведения от доходных характеристик, полученных в исследовании 2006 г. По-этому далее рассмотрим характер алкогольного поведения в зависимости от оценки дефицита минимального и нормального дохода.
Максимальный дефицит дохода для того, чтобы «свести концы с концами» ис-пытывают респонденты, относящиеся к группе риска тяжелых алкогольных последст-вий: среди мужчин алкоголики и много пьющие, а среди женщин еще и средне пью-щие. Среди мало пьющих мужчин дефицит минимального дохода сокращается в 1,5-2 раза, а категория практически не пьющих такого дефицита не испытывает. У женщин также отчетливо прослеживается снижение дефицита минимального дохода среди ка-тегорий мало и практически не пьющих в сравнении с группой риска. На этом фоне обращает на себя внимание категория трезвенников, т.е. тех, кто вообще не употреб-ляет алкоголь. И у мужчин, и особенно среди женщин, дефицит минимального дохода в этой группе существенно выше, чем например среди тех, кто пьет в незначительных количествах. Возможно, что полная трезвость представителей этой группы является следствием проблем со здоровьем или выбора жизненных стратегий, не связанных с социальным и финансовым успехом, что и обусловливает крайне низкий уровень до-ходов. Вместе с тем, в целом, можно отметить, что негативные алкогольные стерео-типы и у мужчин, и у женщин в значительной мере ассоциируются с бедностью, пре-жде всего, глубокой, выступая как возможная причина, или как следствие нездорово-го алкогольного поведения.

Таблица 2

Дефицита доход, руб., в среднем на члена семьи, среди различных категорий потребителей алкоголя

 
Аналогичные выводы можно сделать из анализа дефицита нормального дохода. В этом случае зависимость даже более отчетливая. От групп с высоким риском алко-гольных проблем к группам мало и практически не пьющих оценка дефицита нор-мального дохода плавно и неуклонно снижается. Различия могут показаться не очень существенными, но следует иметь в виду, что речь идет о средних цифрах на одного члена семьи.
В заключении рассмотрим уровень социального и личного оптимизма среди различных категорий потребителей алкоголя. Если анализировать вероятность реали-зации планов на ближайший год, то наименьшую уверенность высказывают лица с выраженными алкогольными проблемами: среди алкоголиков треть не уверена в во-площении своих планов (30,6%) и лишь немногим более четверти только надеются на то, что их планы сбудутся (27,8%). В этой же категории максимален удельный вес, тех, кто не планирует ничего даже на ближайший год (8,3%). Если же рассматривать другие категории потребителей алкоголя, то между ними нет принципиальных разли-чий в том, как они оценивают выполнимость своих планов на ближайший год,. Един-ственное, что обращает на себя внимание, так это тот факт, что по мере снижения уровня алкоголизации возрастает осторожность в оценках: несколько снижается доля тех, кто уверен, что их планы сбудутся за счет возрастания удельного веса респонден-тов, которые надеются на это.
Что касается более долгосрочных планов, то среди всех категорий респонден-тов уверенность в их реализации намного ниже, чем планов на ближайший год, а наи-большую группу составляют те, кто не строит долгосрочных планов. Тем не менее, именно в отношении долгосрочных планов дифференциация между категориями по-требителей алкоголя проступает более отчетливо, чем при краткосрочном планирова-нии. Во-первых, по мере сокращения уровня алкоголизации увеличивается доля тех, кто строит не только кратко-, но и среднесрочные планы. Во-вторых, среди тех, кто эти планы формулирует, увеличивается доля тех, кто уверен или надеется на их реа-лизацию, т.е. настроен позитивно. И хотя различия между категориями потребителей сравнительно невелики, устойчивый тренд от много пьющих к практически не пью-щим прослеживается.
В рамках полученных результатов невозможно установить причину и следст-вие – злоупотребление алкоголем приводит к социальному и личному пессимизму, или, напротив, отсутствие перспективы становится спусковым механизмом алкоголи-зации, но наличие ассоциации между тяжелой алкоголизацией и сужением социаль-ной перспективы особенно в среднесрочном планировании, несомненно.
Проведенный анализ позволяет получить следующие основные результаты.
По данным опроса молодых людей в 2010 г. к группе риска тяжелых алкоголь-ных последствий можно отнести 16,1% мужчин (среднегодовое потребление более 16 л в пересчете на абсолютный алкоголь) и 12,7% женщин (среднегодовое потребление более 6 л). Практически трезвый образ жизни, судя по ответам респондентов, ведут 43,9% мужчин (в т.ч. 20,2% трезвенники) и 52,1% женщин (в т.ч. 36,3% трезвенницы).
Среди молодых мужчин, состоящих в браке, как зарегистрированном, так и не-зарегистрированном, почти пятая часть (19,3-17,0%) относится к группе тяжелых ал-когольных последствий. Еще хуже положение среди тех, у кого семья распалась. Сре-ди разведенных, как официально, так и разошедшихся, группа риска приближается к 30% (28,5%-27,3%). Для женщин факт регистрации брака является сдерживающим обстоятельством алкогольного поведения. У женщин в неформальных брачных сою-зах больше не только группа с выраженными алкогольными проблемами (16,4% про-тив 10,3%), но и средне пьющих (23,6% против 15,4%).
Повышение уровня образования не дает обладателям ВУЗовских дипломов принципиальных преимуществ с точки зрения более здорового образа жизни. Мас-штабы группы риска тяжелых алкогольных последствий (алкоголики и много пью-щие) практически одинаковы среди респондентов с разным уровнем образования: 17,6% и 15,0% среди мужчин со средним и высшим образованием, 14,5% и 11,4% среди женщин тех же образовательных категорий соответственно.
Отсутствие работы, независимо от предшествующего трудового анамнеза, по-вышает риск алкоголизации с тяжелыми последствиями, особенно для женщин. На-личие работы, особенно во внебюджетной организации, снижает распространенность тяжелых форм алкоголизации, особенно у женщин, хотя удельный вес этой категории среди работающих (около 15%) также представляется чрезмерным. Даже среди жен-щин, находящихся в отпуске по беременности и родам, или по уходу за ребенком, не отмечается массовой трезвости. Пятая часть женщин в родовом отпуске являются средне- или много пьющими.
Негативные алкогольные стереотипы и у мужчин, и у женщин в значительной мере ассоциируются с бедностью, прежде всего, глубокой (средств недостаточно, чтобы «свести концы с концами») и сужением социальной перспективы, выступая как возможная причина, или как следствие нездорового алкогольного поведения.
В сравнении с опросом 2006 г. среднедушевое потребление алкоголя мужчина-ми несколько сократилось (с 8,8 до 8,3 л), женщинами – выросло (с 2,2 до 2,5 л), пре-жде всего, за счет увеличения круга лиц, потребляющих алкоголь, причем во всех ка-тегориях, и среди работающих, и среди не занятых - добровольно или вынужденно. К 2010 г. полностью оформился эффект отсутствия дифференциации алкогольного по-ведения в зависимости от уровня образования, который в 2006 г. только наметилось, что вызывает вопросы и к критериям отбора будущих студентов, и к качеству высше-го образования, и к востребованности высшего образования данного качества, а, сле-довательно, к удовлетворенности выпускников своим местом в жизни, которая опо-средует их поведение, в том числе, алкогольное.

Литература
1. Концепция развития здравоохранения до 2020 г. (Проект). http://www.zdravo2020.ru/concept
2. Программа по формированию здорового образа жизни. http://www.minzdravsoc.ru/special/healthcenters