Актуальность. Семейные конфликты значимый фактор заболеваний А и Б типа [5]. Проблема усугубляется в условиях социальных кризисов [3], что усиливает значимость выявления групп риска по генетическим показателям. Постановка задачи согласуется с данными о прогностической ценности антропологических показателей [4]. Работа отражает особенности нарушений родительского инстинкта, и проводится в рамках года К. Лоренца, отмечаемого на факультете психологии БГУ в связи со 100-летием со дня рождения этого выдающегося исследователя.
Методика Испытуемые студенты младших и старших курсов - 186 чел. Использовали остеометрические замеры и дерматоглифические показатели, вербальный ориентировочный психогенетический тест (© Аминев Г.А., Аминев Э.Г., 1994).
Результаты. Получены достоверные корреляционные связи между рядом параметров генетического профиля, дизгениями по 4, 5, 11, 18, 22 парам хромосом с общей семейной конфликтностью. При этом наиболее выражены связи по дизгениям с конфликтностью матери, в том числе по Сх - хромосоме. Агрессивность матери в семье также значимо коррелирует с коэффициентами пропорций ладони и относительного размера фаланги среднего пальца (r = 0.22, 0.27, P <0.01). В тоже время уровень детерминации этих связей не превышает d = 7-8% (речь идет о нарушениях в пределах нормы!).
Выводы. Выявленные связи дизгенний ребенка с конфликтностью матери подтверждают полученные ранее данные нашей лаборатории [1], что свидетельствует о валидности обоих исследований. Даже при нарушениях в пределах нормы ряд генетических признаков ребенка служит пусковым механизмом провоцирующим семейные конфликты и в первую очередь со стороны матери. Можно допустить большую агрессию матери по отношению к ребенку, если негативные генетические признаки передаются по ее собственной линии (Сх - хромосома). Этот результат может интерпретироваться в рамках эволюционных механизмов генетического контроля в популяции: в доисторические времена у матерей не обеспечивающих оптимальную передачу нормальных генов включался своеобразный механизм «самоуничтожения» неэффективной линии. Гипотеза согласуется с методологией поиска геномных участков ответственных за индивидуальное старение В.П. Скулачева [2].