Шабанов П.Д.*, Востриков М.В.**, Шишляников Г.З.***, Майорова О.В.***, Востриков В.В.***
* Военно-медицинская академия им. С.М. Кирова МО РФ. 194044.  Санкт-Петербург, **Амбулаторно-наркологическое отделение Выборгского района.  Санкт-Петербург. ***Ленинградский областной наркологический диспансер. Ленинградская область.

Эта работа опубликована в сборнике научных трудов «Проблемы и перспективы современной науки» (2008 год, выпуск 2), под редакцией проф., д.м.н. Ильинских Н.Н. Посмотреть титульный лист сборника

Нарастающая алкоголизация населения во многих странах становится не только медицинской, но и социальной проблемой, в связи с чем, совершенно обосновано возрос интерес к генетическим исследованиям, позволяющим определить степень риска развития алкогольной зависимости. Современную науку все больше интересует вопрос о состоянии основных процессов высшей нервной деятельности у детей, рожденных от больных алкоголизмом родителей (одного или обоих). Известно, что наличие алкогольной зависимости у одного из родителей увеличивает риск развития этого заболевания у потомства в 4-6 раз [4], а при определенных формах зависимости отцов от алкоголя вероятность возникновения его у сыновей достигает 88% [3].
Обзор научных исследований по семейному алкоголизму показывает, что риск развития зависимости от алкоголя среди родственников алкоголика, относящихся к первой степени родства, в 7 раз выше, чем среди аналогичных родственников здоровых лиц [7], а среди родственников первой степени родства у больных частота алкогольной зависимости превышает общепопуляционную более чем в 15 раз [9]. Множества подобных наблюдений, тем не менее, для однозначных выводов о роли наследственности недостаточно, ибо с равными основаниями ответственность за возникновение алкогольной зависимости можно возложить и на средовой фактор – воспитание в атмосфере пьянства.
Анализ и сопоставление результатов нейрохимических исследований позволяют сделать вывод о принципиальном единстве центральных механизмов зависимости от различных ПАВ. В связи с этим можно думать, что генетические механизмы предрасположенности могут быть также общими, показано, что у больных с алкогольной зависимостью больше хромосомных аберраций, чем в обычной популяции [1]. В последние годы поиск биологических маркеров предрасположенности к психическим заболеваниям, в том числе и к алкогольной зависимости, стал центральным направлением многих исследований [2]. Один из основных путей – сравнение групп высокого и низкого риска зависимости от алкоголя, составленных из сыновей больных и здоровых в отношении алкоголизма родителей [3].
Материалы и методы.
Изучали особенности психологического статуса у 150 пациентов с алкогольной зависимостью в возрасте от 38 до 40 лет (38,5±1,0 лет), находившихся в постабстинентном состоянии после стандартной стационарной детоксикации. Диагностика алкогольной зависимости проводилась на основании анамнестических сведений, клинической картины и психологического теста – мотивации потребления алкоголя (МПА) [5]. Оценка психологического состояния больных проводилась на основании пакета стандартных психологических тестов [8]: методика Холмса и Раге (степень стрессоустойчивости и социальной адаптации, где 150-199 баллов – степень сопротивляемости стрессу высокая; 200-299 баллов – пороговая; 300 и более баллов – низкая); тест Вассермана (уровень невротизации), где 11-24 балла – средний уровень, 25 баллов и выше – высокий уровень; тест Спилбергера (уровень ситуативной и личностной тревожности), где низкий уровень до 30 баллов, средний – 31-45 баллов; высокий – 46 и более баллов; тест Гамильтона (уровень депрессии), где 0-6 баллов – отсутствие депрессивного эпизода, 7-15 баллов – малый депрессивный эпизод, 16 и выше баллов – большой депрессивный эпизод; тест САН (самооценка самочувствия, активности, настроения), где 10-39 баллов – самочувствие и настроение неудовлетворительные, активность резко снижена, 40-49 баллов – самочувствие удовлетворительное, настроение и активность на среднем уровне, 50-70 баллов – самочувствие и настроение хорошие, активность высокая; опросник потребности в приеме алкоголя (степень влечения к алкоголю), где 8 баллов –  влечение не выражено, выраженное – 56 баллов [6, 10].
Достоверность различий оценивалась по t-критерию Стьюдента для попарно сопряженных вариант.
Результаты исследования и их обсуждение.
С учетом отягощенной наследственности по алкоголизму и анамнестических данных, пациенты были рандомизированы на четыре группы:
1.    Общая группа – 150 человек;
2.    Группа без отягощенной наследственности – 73 чел (далее группа – не отягощены);
3.    Группа с отягощенной наследственностью – 77 чел (далее группа – отягощены);
4.    Группа с отягощенной наследственностью по линии отца и деда по линии отца – 68 чел (далее группа – отягощены по мужской линии);
При рандомизации групп были выделены пациенты с отягощенной наследственностью по женской линии (3 чел) и по линии отца и матери (4 чел). Учитывая незначительное количество пациентов в этих группах, они были включены в общую группу с отягощенной наследственностью.
Анализ анамнестических данных (табл. 1) показал, что в общей массе пациентов с зависимостью от алкоголя  в половине случаев (51,3%) отмечается отягощенная наследственность по алкоголизму.
 Пациенты по выделенным группам значимо не различались по возрасту и толерантности. Перенесенные в анамнезе гепатит, судорожные припадки в абстиненции и психотические эпизоды в большей степени (в 1,5-2 раза) отмечались в группах с отягощенной наследственностью, за исключением ЧМТ, имеющих незначительное превалирование.
Анализ анамнестических данных динамики заболевания по выделенным группам показал схожесть картины заболевания, за исключением длительности перерывов между запоями, имеющих несколько более длительный период в группе с неотягощенной наследственностью. При этом наиболее длительные запойные состояния отмечаются у пациентов, имеющих отягощенную наследственность по мужской линии.    
Оценка степени социальной адаптации и сопротивляемости стрессу показала, что высокая и пороговая степень показателя в общей группе составляла по 16,7% каждая, а низкая – 66,7%. Наибольшее значение высокой степени показателя отмечено в группе с неотягощенной наследственностью (20,6%), наименьшее – в группе с отягощенной наследственностью по мужской линии (10,9%), в группе с отягощенной наследственностью данный показатель составил 13%. Пороговый уровень сопротивляемости стрессу был схож с общей группой у пациентов с неотягощенной (16,4%) и отягощенной наследственностью (16,9%), в группе с отягощенной наследственностью по мужской линии показатель данного уровня составил 18,8%. Низкая степень сопротивляемости стрессу была наибольшей в группах с отягощенной наследственностью (70,1%) и отягощенной наследственностью по мужской линии (70,3%), в группе с неотягощенной наследственностью данный уровень отмечен у 63% пациентов.  
Анализ причин злоупотребления алкоголем показал, что мотивационное напряжение во всех выделенных группах (табл. 2) не отличалось от общей группы. Наиболее значимыми для данного контингента пациентов были личностные, персонально значимые причины. По выделенным группам выраженных различий в социально-психологических и личностных мотивах употребления алкоголя не отмечалось, однако патологические мотивы употребления алкоголя были менее выражены в группе с отягощенной наследственностью по мужской линии.
Анализируя собственно патологические мотивы употребления алкоголя, видно, что в структуре алкогольной зависимости наиболее выражена шкала похмелья, уровень шкал аддикции и самоповреждения (аутоагрессии) так же достаточно высок. По выделенным группам отмечается схожесть показателей с данными общей группы по шкале похмелья, данные по шкале аддикции и самоповреждения в группе с отягощенной наследственностью по мужской линии имеют несколько более низкие значения.  
Психологическое обследование показало, что степень выраженности невротизации в общей группе находился на среднем уровне (20,5±0,9 балла) и значимо не различался от показателя в группе пациентов с отягощенной наследственностью (20,0±0,9 балла). При этом уровень невротизации был незначительно выше в группе пациентов с неотягощенной наследственностью (21,0±0,8 балла) и имел несколько более низкое значение в группе пациентов с отягощенной наследственностью по мужской линии (19,6±0,8 балла).
Уровень ситуативной тревожности в общей группе находился на границе средней/высокой (44,3±1,1 балла) и значимо не различался от групп пациентов с отягощенной наследственностью (44,6±1,0 балл) и отягощенной наследственностью по мужской линии (44,5±1,0 балл). При этом пациенты группы с неотягощенной наследственностью имели несколько более низкое значение показателя (43,8±0,9 балла). Уровень личностной тревожности в общей группе находился на высоком уровне и составлял 49,0±1,1 балла, имея сходное значение с показателем в группах пациентов с отягощенной наследственностью (49,4±1,1 балла) и отягощенной наследственностью по мужской линии (49,0±1,2 балла). В группе с неотягощенной наследственностью значение показателя было несколько ниже и составляло 48,4±1,0 балл.    
Депрессивный эпизод у пациентов с алкогольной зависимостью в постдетоксикационный период был представлен малой формой (14,1±0,4 балла). По выделенным группам отмечено сходное с общей группой состояние показателей у пациентов из группы с отягощенной наследственностью (14,3±0,4 балла) и отягощенной наследственностью по мужской линии (14,2±0,4 балла), у пациентов из группы с неотягощенной наследственностью показатель малого депрессивного эпизода был несколько ниже (13,8±0,4 балла).
 При оценке самочувствия, активности и настроения отмечено, что пациенты с алкогольной зависимостью в постабстинентном состоянии оценивали свое самочувствие (52,6±1,5 балла) и настроение (51,0±1,6 балла) как хорошие, активность (48,8±1,5 балла) – на границе средней/высокой. Уровень самочувствия по выделенным группам в сравнении с общей группой, имел незначительные колебания в пределах хорошего, имея наименьшее значение в группе с неотягощенной наследственностью (51,8±1,5 балла) и наибольшее – в группе с отягощенной наследственностью по мужской линии (54,8±1,1 балла). Уровень активности по выделенным группам (48,2±1,4 балла в группе с отягощенной наследственностью по мужской линии) также значимо не отличался от значения в общей группе, имея несколько более низкое значение в группах с неотягощенной (46,9±1,5 балла) и отягощенной (46,8±1,3 балла) наследственностью. Уровень настроения по выделенным группам имел схожее колебание с показателем самочувствия, преобладая в группе с отягощенной наследственностью по мужской линии (52,1±1,5 балла) и имея минимальное значение в группе с отягощенной наследственностью (50,9±1,4 балла).        
Степень влечения к алкоголю в постабстинентном периоде у пациентов с алкогольной зависимостью находилась на среднем уровне (15,8±1,0 балла), не отличаясь от показателей в группах с неотягощенной наследственностью (15,3±0,8 балла) и отягощенной наследственностью по мужской линии (15,2±1,0 балл). В группе с отягощенной наследственностью данный показатель был незначительно повышен (16,3±1,0 балл).
Проведенное психологическое исследование в рамках патофизиологического направления в терапии алкогольной зависимости позволяет проводить с учетом групповых и индивидуальных особенностей пациентов дифференцированное назначение детоксикационной и, в дальнейшем, реабилитационной терапии и решение практических задач прогностического плана с учетом наследуемой патологии.

Таблица 1

Анамнестические данные групп пациентов

Примечание. * – внутригрупповая достоверность между группами с отягощенной и

 неотягощенной наследственностью (*– р<0,05; **– р<0,01).

Таблица 2

Мотивации потребления алкоголя (тест МПА)

Примечание. 35-50 баллов – интервал диагностического критерия алкогольной зависимости;

 50 и более баллов – алкоголизм; максимальное мотивационное напряжение – 135 баллов.

 Максимальное значение по одной шкале – 15 баллов.

Литература
1.    Анохина И.П. Наследственная предрасположенность к злоупотреблению психоактивными веществами // Психиатрия и психофармакотерапия. – 2001. – Т. 3, № 3. – С. 3 – 7.
2.    Анохина И.П., Вертинская А.Г., Векшина Н.Л. и др. Наследственный алкоголизм: некоторые нейрохимические механизмы // Вестн. РАМН. – 1999. – № 6. – С. 43.
3.    Арзуманов Ю.Л., Наговицина И.Л. Генетические аспекты алкоголизма // РМЖ. – 1997. – Т. 5, № 14. – С.
4.    Васильева Г.Н., Овчинников И.В. О единстве биологических механизмов индивидуальной предрасположенности к злоупотреблению различными психоактивными веществами // Физиология человека. 2000. Т. 26. № 6. С. 74-81.
5.    Завьялов В.Ю. Мотивации потребления алкоголя. – М., 1988. – 115 с.
6.    Крупицкий Е.М., Руденко А.А., Цой М.В. и др. феноменология патологического влечения к алкоголю у больных алкоголизмом в ремиссии: связь с рецидивом заболевания // Ученые записки СПбГМУ им. акад. И.П. Павлова. – 2003. Т. 10, №2. – С. 30 – 33.
7.    Москаленко В.Д., Ванюков М.М. Алкоголизм и генетика. Медицинская генетика и иммунология, 1988. с 73.
8.    Райгородский Д.Я. Практическая психодиагностика (методики и тесты): Уч. пособие. – Самара: БАХРАХ, 1998. – 672 с.
9.    Шабанов П.Д. Основы наркологии. – СПб.: Лань, 2002. – 560 с.
10.    Bohn M.J., Krahn D.D., Staehler B.A. Development and initial validation of a measure of drinking urges in a abstinent alcoholics